Транскаспий во сне и наяву

29 Сен 2017

Транскаспий во сне и наяву

Президенты Азербайджана, Турции и Туркменистана должны встретиться в Ашхабаде в конце 2017 г. "В ходе ашхабадского саммита будут обсуждены планы по экспорту туркменского газа через Каспийское море и Азербайджан в Турцию и далее в Европу", – заявил в июле этого года турецкий посол в Туркмении Мустафа Капуджу. В июле 2017-го в Баку прошла встреча глав МИД трёх стран, по итогам которой было заявлено о разработке "дорожной карты" сотрудничества на период 2018-2020 годов. В том числе в энергетической сфере. Её составляющей является Южный газовый коридор (ЮГК).

Владимир Мишин

В Баку 8 августа 2017 г. состоялась встреча президентов Азербайджана Ильхама Алиева и Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова. В открытой части переговоров о туркменском газе в трубе ЮГК прямо сказано не было, но были подписаны Декларация о стратегическом партнёрстве и меморандум о взаимопонимании по развитию сотрудничества в энергетической сфере.

Обтекаемость формулировок, используемых сторонами в заявлениях о туркменском газе для ЮГК, отсутствие в них слов о Транскаспийском газопроводе (их заменяет абстракция "экспорт туркменского газа через Каспийское море") свидетельствуют: участники переговоров отдают себе отчёт в том, насколько трудна реанимация проекта ТКГ. А может быть, и неподъёмна.

О строительстве ТКГ в Ашхабаде мечтают уже четверть века. Эти мечты мотивированы, во-первых, гигантскими запасами туркменского газа (по заявлениям Ашхабада – 27,2 трлн кубометров, по версии ВР – 17,5 трлн кубометров). Во-вторых, стремлением "диверсифицировать экспортные газовые маршруты". После того, как в 2016 г. "Газпром" отказался от импорта газа из Туркменистана, а государственный "Туркменгаз" прекратил поставки в Иран, остался один газовый маршрут – восточный, в Китай. Согласно заключенным контрактам, страна может продавать в Китай до 65 млрд кубометров газа в год, но в 2016 г. смогла осилить лишь 30 млрд кубометров (падение за год на 21%). Не потому, конечно, что не нашлось экспортных объёмов газа. Просто "помогли" конкуренты – Казахстан и Узбекистан, поставившие на китайский рынок свыше 20 млрд кубометров. (Эти среднеазиатские республики используют три газопровода системы Центральная Азия – Китай суммарной пропускной способностью 55 млрд кубометров в год.)

В августе нынешнего года неприятный "сюрприз" преподнёс Иран, запустивший внутренний газопровод Дамган – Нека. Пропускная способность этой магистрали, построенной для обеспечения газом северных районов Исламской Республики – 40 млн кубометров в сутки (в пересчёте на год – 14,5 млрд кубометров). Как следствие, зависимость Ирана от импорта "голубого топлива" из Туркменистана сведена к нулю (ранее эти поставки составляли 7-8 млрд кубометров в год).

Серьёзные проблемы с "диверсификацией" заставили Ашхабад, во-первых, снизить в 2016 г. добычу газа на 4,1% (до 66,8 млрд кубометров). Во-вторых, залить сырьём внутреннего потребителя, признав тем самым, что национальная газовая отрасль переживает кризис перепроизводства. В результате в прошлом году потребление газа в стране на душу населения выросло до 6,7 тыс. кубометров, в три раза превзойдя уровень первой экономики мира – США (2,2 тыс. кубометров).

Важным фактором диверсификации поставок мог бы стать газопровод Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия (TAPI) проектной мощностью 33 млрд кубометров в год. Но его судьба зависит не столько от инвестиций (7,6 млрд долларов), сколько от противостоящих официальному Кабулу талибов. Поэтому Ашхабад был просто обречён вновь заговорить о ТКГ.

Разумеется, не с ЕС, в свое время пообещавшим создать Каспийский консорциум, в который войдут "ведущие энергетические компании Европы – покупатели туркменского газа". Действительно, трудно продолжать верить в европейские мифы, когда перед глазами столь наглядный пример проекта Nabucco, "призванного благодаря азербайджанскому и туркменскому газу обеспечить энергетическую безопасность Европы". Евросоюз долго водил Баку за нос, обещая построить эту "великую магистраль". Но в результате Азербайджан осознал, что слово еврочиновников стоит недорого, и был вынужден затеять свой собственный проект Трансанатолийского газопровода (TANAP). 

Похоже, и Ашхабад, наконец, понял, что между политической риторикой и реальным делом дистанция велика. Поэтому, если не хочешь отдать диверсификацию на откуп болтунам  и стать сырьевым придатком Китая, надо договариваться с теми партнёрами, без которых туркменский газ до ЕС не доберётся – с Азербайджаном и Турцией. И здесь возникает резонный вопрос: как в декабре 2017 г. в ходе намечающихся переговоров Ашхабад оценит своё долевое участие в проекте ТКГ? Пока продекларированный вклад в "дело ТКГ" не идёт дальше обещанных ЕС 20-40 млрд кубометров газа в год. Их готовы закачать в Транскаспийскую трубу на туркменском берегу.

На первый взгляд, это логично. У страны нет ни специалистов, ни оборудования для строительства мощных подводных трубопроводов. Поэтому "вклад газом" выглядит очевидным и естественным.

Смущает, правда, один нюанс. Если стоимость ТКГ укладывается в интервал 7-10 млрд долларов, почему Ашхабад не обещает помочь проекту материально? Оплатив, например, хотя бы 58% расходов, как это сделал Азербайджан в проекте TANAP (при сопоставимой с ТКГ стоимости в 9 млрд долларов). 

Азербайджан видит для себя три преференции в проекте ТКГ: долгосрочный транзитный доход; имидж южно-кавказского газового хаба (пусть и малого); краткосрочная прибыль от участия судов и специалистов ГНКАР в строительстве подводного трубопровода. На теме "туркменский газ – конкурент азербайджанского на рынке Европы" Баку пока не делает акцент.

Как следует из официальных заявлений, республика готова предоставить свой трубоукладчик, геологоразведочные, водолазные и прочие необходимые для строительства газопровода суда, а также трубопроводную инфраструктуру на суше для транспортировки туркменского газа в Европу.

Важно подчеркнуть: обещанная сухопутная инфраструктура – чистое лукавство. У страны нет свободных мощностей, способных перекачивать в Турцию 20 млрд кубометров (не говоря уже о 40 млрд кубометров) туркменского "голубого топлива" в год. Потому что Южно-Кавказский трубопровод (ЮКТ), даже после увеличения его пропускной способности (под газ Фазы-2 Шах-Дениза), сможет прокачивать не более 25 млрд кубометров в год. Это как раз те максимальные объёмы, которые в рамках Фазы-1 и Фазы-2 Шах-Дениза должны ежегодно уходить в Грузию, Турцию и Южную Европу. Гипотетически, за счёт установки дополнительных компрессоров и повышения давления в трубе, пропускную способность ЮКТ можно поднять до 30 млрд кубометров в год. Но при этом вырастет и риск аварий на магистрали, на что её оператор, британская ВР, вряд ли пойдёт.

Таким образом, чтобы хотя бы 20 млрд кубометров туркменского газа каждый год добирались до грузино-турецкой границы, одного ТКГ недостаточно. Необходим ещё и ЮКТ-2. А чтобы эти объёмы оказались на западной границе Турции, надо, как минимум,  увеличить пропускную способность TANAP (пока она равняется 16 млрд кубометров в год). А как максимум – построить TANAP-2. Технически эти вопросы решаемы, но при условии, что некий инвестор вложит 15-16 млрд долларов в новые газопроводы. 

Готов ли Азербайджан вложиться в проекты, бенефициаром которых является Туркменистан? Несмотря на все заявления о великой братской любви и меморандумы о взаимопонимании – нет, не готов.

Проблема в том, что Азербайджану, упустившему возможность создания в период высоких нефтяных цен мощной экономики, сейчас остро не хватает средств на собственные нужды. В первой половине 2017 г. внешний госдолг страны достиг 7 млрд долларов, внутренний – 7 млрд манатов (4,2 млрд долларов). То есть в сумме – 11,2 млрд долларов. При этом на реализацию "дорожной карты" на период до 2020 года по развитию ненефтяных секторов правительству республики необходимы $15 млрд долларов. Главная компания республики, становой хребет её экономики – ГНКАР, помочь материально не может. Её долги к началу года выросли до 7 млрд долларов. И это не предел. В октябре 2017 г. Европейский банк реконструкции и развития обещает выделить на строительство TANAP кредит в 500 млн долларов, из которых 290 млн лягут долговым бременем на ГНКАР.

При этом базовый индикатор состояния азербайджанской экономики – ВВП – в 2016 г. упал, по официальным данным, на 3,8% – до 59,9 млрд манатов (33,8 млрд долларов).

"Состояние здоровья" ГНКАР также внушает тревогу. Агентство Moody's в августе 2017 г. понизило базовую кредитную оценку и рейтинги госкомпании. У компаний поменьше, у банковской системы Азербайджана и у граждан республики дела обстоят не лучше. Только за первую половину 2017 г. банковские авуары резидентов сократились на 6%, нерезидентов – на 15,8%. Одним словом, деньги продолжили уходить из слабеющей  экономики. Серьёзность её проблем характеризует, в частности, объём просроченных кредитов, взятых в банках юридическими и физическими лицами. Во второй половине 2017 г. он достиг 13% (по экспертным оценкам – 30%). В июле этого года в стране прошла очередная пенсионная реформа, поднявшая пенсионный возраст до 65 лет и снизившая пенсию за 25 лет трудового стажа до 110 манатов (64 доллара в месяц). 

Одним словом, войдя в негативный финансово-экономический тренд с трудно предсказуемыми последствиями, Азербайджан вряд ли станет оплачивать туркменские газовые преференции ТКГ.

Полный текст читайте в №9 "Нефти России"

© Информационно-аналитический журнал "Нефть России", 2024. editor@neftrossii.ru 18+
Все права зарегистрированы. Любое использование материалов допускается только с согласия редакции.
Зарегистрирован Федеральной службой по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций 30 апреля 2013 года.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации – ЭЛ № ФС 77 - 53963.
Дизайн сайта – Exdesign.