Свет мой зеркальце, скажи...

При этом знаменитое высказывание Уинстона Черчилля: "Россия – это загадка, окутанная тайной и помещённая внутрь головоломки", сегодня можно в равной степени отнести и к США. А точнее – к её нефтедобывающей промышленности. Тем более, что у этой известной фразы есть не менее интересное окончание: "...но, возможно, к ней есть и ключ. Этот ключ – национальный интерес".

Прежде всего, бросается в глаза, что Запад пока достаточно скептически относится к  заявлениям руководства российского Минэнерго, которое обещает уже к 2019-2020 гг. полностью избавиться от использования импортных технологий в нефтедобыче на территории РФ. Забавно, что в качестве основных аргументов отраслевые источники приводят российские же данные, согласно которым под действие санкций попало порядка 68% импортного оборудования, в котором нуждаются национальные добывающие компании. В отдельных  секторах зависимость от технологического импорта оценивается ещё выше. В частности, для освоения трудноизвлекаемых запасов углеводородов российские операторы вынуждены покупать до 50% требуемого оборудования и до 80% – программного обеспечения, а в сегменте шельфовых разработок эти показатели достигают уже 80% и 90%, соответственно.

В качестве важного источника дополнительных рисков для российской нефтедобычи рассматривается недостаток запасных частей и расходных материалов для уже действующего оборудования. Их поставки в Россию также ограничены санкциями. При этом отмечается, что попытка восполнить этот дефицит за счёт увеличения импорта соответствующих изделий из Китая и Южной Кореи (+10% в 2014 и +12% в 2015 гг.) вряд ли послужит окончательному решению проблемы. Ведь детали также изготавливаются по западным технологиям, и поэтому Запад может заблокировать их поставку новым союзникам России.

Кроме того, в результате введения западных санкций России отрезан доступ к долгосрочных западным кредитам, что также осложняет процесс импортозамещения. Поэтому  зарубежные специалисты сомневаются, что Россия сможет решить эту амбициозную задачу в столь сжатые сроки – за 3-4 года.

Уже имеются примеры эффективности использования западных санкций. В частности, "Роснефть" была вынуждена временно приостановить разработку арктического шельфа. С определенными трудностями столкнулась "Газпром нефть" в Печорском море. Санкции тормозят освоение нетрадиционных ресурсов, в первую очередь – баженовской свиты, для разработки которой предполагается использовать горизонтальное бурение и технологию многостадийного гидроразрыва пластов.

Однако, несмотря на все эти малоприятные для российского ТЭК последствия, западные отраслевые источники  признают: расчёт на санкции в качестве "оружия быстрого реагирования" не вполне оправдался. Разработка месторождений, уже находившихся в эксплуатации к моменту введения запрета на поставку современного оборудования и технологий, позволила российским компаниям не только выжить в период критического снижения цен на нефть, но и нарастить добычу "чёрного золота". Данные Центрального диспетчерского управления (ЦДУ) Минэнерго свидетельствуют: по итогам 2015 года производство нефти в стране выросло на 1,4% по сравнению с предыдущим годом, до 534 млн т. А по сведениям Федеральной таможенной службы, экспорт был увеличен на 10%, до 241 млн т. Подобная восходящая тенденция получила своё дальнейшее развитие и в 2016 году. Это признают и независимые западные источники. Так, по данным Международного энергетического агентства, на протяжении I-го полугодия добыча жидких углеводородов в России демонстрировала позитивную динамику.

При этом по итогам первых шести месяцев 2016 г. Россия на 175 тыс. барр./сут. превысила показатель аналогичного периода 2015 г. А к концу июля по суточному уровню добычи (10,46 млн. барр./сут.) даже несколько обогнала Саудовскую Аравию (10,24 млн. барр./сут.). Всё это дало возможность западным информационным агентствам констатировать, что "русские игнорируют" общий тренд к снижению производства, а отраслевым экспертам – заговорить о благоприятных прогнозах для российской нефтянки.

Так, Агентство энергетической информации США (EIA) прогнозирует, что после некоторого проседания к сентябрю добыча в России уже в IV квартале увеличится до 10,5 млн барр./сут. В дальнейшем будет продолжаться медленный, но уверенный рост, и к 2020 г. будет достигнут рубеж в 10,8 млн. барр./сут.

А вот специалисты Goldman Sachs оказались ещё оптимистичнее в своих предположениях. По их мнению, добыча сырой нефти в России достигнет 11,7 млн барр./сут. уже в 2018 г. При этом  основной движущей силой ожидаемого прироста эксперты считают "Роснефть". Примечательно, что по данным IEA, основными "виновниками" увеличения объёмов российской нефтедобычи являются "Башнефть" и "НОВАТЭК", в то время как "Роснефть" и "ЛУКОЙЛ" пока демонстрируют некоторое проседание относительно прошлогодних достижений. Общее же снижение объемов добычи "Роснефти" оценивается в 5% от пиковых показателей 2013 г. При этом в августе 2016 г. ожидалось уменьшение производства на Ванкорском месторождении на 5% по сравнению с максимальными значениями (447 тыс. барр./сут.), которые были продемонстрированы в III квартале 2015 г.

Тем не менее, специалисты Goldman Sachs предполагают, что активизация разработки Юрубчено-Тохомского, Тагульского , Сузунского и Мессояхского месторождений позволит "Роснефти" в сравнительно сжатые сроки почти удвоить объёмы добычи, доведя их в 2018 г. до 850 тыс. барр./сут. При этом, однако, отмечается, что существующие в регионе трубопроводные мощности пока не соответствуют планам по увеличению добычи, поэтому необходимо значительно расширять транспортную инфраструктуру. Но есть ли для этого инвестиции?

Комментируя в целом обнадеживающий для России прогноз Goldman Sachs, не менее авторитетное агентство Bloomberg отмечает, что он даже оптимистичнее прогнозов российского Минэнерго. Отечественные чиновники ожидают увеличения добычи "чёрного золота" в стране на 120 тыс. барр./сут. в 2016 г. и ещё на 100 тыс. барр./сут. в 2017 г.

В целом же практически все западные эксперты склонны жаловаться на относительную скудность отраслевых новостей, приходящих из России. К тому же большую их часть "очень трудно проверить". Подобная специфика информационного потока зачастую способствует появлению диаметрально противоположных сценариев возможного развития ситуации.

Главным образом это касается выступлений российских официальных лиц, порой рисующих более мрачные картины для отрасли, чем это позже оказывается в реальности. Тем самым они создают "психологический фон" для чрезмерно пессимистичных прогнозов.

Ещё больше неопределённости относительно того "абсолютного минимума" нефтяных котировок, который может выдержать национальная добывающая промышленность. Последние изыскания Goldman Sachs в этом вопросе говорят уже о рубеже в $10/барр. Якобы данный уровень ещё достаточен для генерирования крупными российскими операторами устойчивых денежных потоков (даже в условиях дополнительного давления, вызванного санкциями на поставку оборудования и технологий, а также в сфере кредитования).

Заметим, что этот новый показатель по крайней мере в 2-2,5 раза ниже "предельных" значений, прогнозировавшихся Западом для российской экономики ещё около года назад. Другое дело, не является ли подобная оценка чрезмерно оптимистичной, отражающей скорее полярные метания западной аналитической мысли, измученной информационным голодом (или несварением)? Правильный ответ на этот вопрос, без сомнения, знают российские операторы. И даже если они ничего не скажут вслух, за них это ещё более красноречиво сделает статистика объёмов добычи.

 Полный текст читайте в №9 "Нефти России"